Старая Волга

Интересно, как много осталось саратовцев, которые помнят "старую" Волгу? Да и вообще, как много моих земляков поймут, о чем я пишу? Разумеется, сам я ее не видел. Но мне так много и с таким упоением рассказывал о ней мой отец, что я могу в подробностях рассказать, какой она была, где и с какой скоростью текла, и, самое главное, какая рыба в ней водилась!

Так уж получилось, что по возрасту, да и по причине неподходящей национальности мой отец не попал на войну. Чудом избежав выселения, рожденный в 1927-м, он всю войну рыбачил. Да, рыбачил. Его русский дядька Петр Павлович (по причине большой тяги к охоте обзываемый обычно Пес Палычем) служил по хозяйственной части в военном госпитале, том самом, который доживает последние деньки около городского парка. При этом госпитале была бригада, состоявшая в основном из старых да малых. И весь рыболовный сезон, с начала апреля до конца октября, три седовласых, бородатых и степенных старика и один худосочный пацан (мой папа) изо дня в день занимались добычей рыбы. Госпиталь обеспечивал их парой весельных лодок (моторные, с трехсильными двигателями, появились лишь в конце войны), сетями да бреднями, и полуторкой, которая три раза в неделю забирала улов. Денег за работу не платили, зато семье завозили рыбу. Не на продажу, а для пропитания.

Рыбалка начиналась и заканчивалась в Усть-Курдюме. Волоком вдоль волжского берега, напеременку, лодку дотаскивали до Усовки или Березняков, а уже оттуда сплавом возвращались на базу. Там, где попадались песчаные плесы (Березняки, Говенный (ныне стыдливо называемый Примытым, хотя говенным он обзывался лишь оттого, что туда отправлялись говеть монахи), вдоль Чардыма и около Собачьей Дыры) ловили бреднем. Бытовала традиция – сухой бредень идет в заброд вне очереди. Правило действовало в том случае, если рыбачило сразу несколько рыболовецких бригад. Там же, где с бреднем ловить не получалось, использовали охан или сплавные сети. Рыбы было много и разной. Судак, стерлядь, сазан, крупный лещ и сом. Все это запускалось в садки, оборудованные прямо посреди лодок. Рыбой же и питались. Хотя, к концу сезона в качестве особого деликатеса почиталась гречневая и рисовая каши. От наваристой стерляжьей ухи не отказывался лишь мой, вечно голодный отец. Старики ее не жаловали.

Как праздник воспринимался приезд на рыбалку летчиков. Появлялись они внезапно, на быстроходном глиссере. С орудиями лова не мудрствовали. Обычно в ход шли пять-шесть мощных тротиловых шашек. Быстро собирали крупную рыбу и также быстро удалялись, оставляя зрителям право воспользоваться более мелким результатом своего, по сути, бандитского, налета. В этом случае рыбалку приходилось завершать из-за полной загрузки садков.

Когда Великую реку перегородили плотинами, все изменилось. Старая Волга умерла. Течение замерло. Рыбе стало неуютно. Она так и не смогла понять, зачем так чудовищно надругались над рекой. Волга стала медленно превращаться в болото. Берега зарастали камышом. Сомовьи зимовальные ямы заиливались, стерляжьи перекаты исчезли, а легендарные волжские осетры оказались изолированными, будто индейцы в резервации. Жалкие ГРЭСсовские рыбоподъемники изначально были не в состоянии поддержать природную миграцию волжского сокровища - осетра. Попытка создать и распространить немигрирущее подобие – бестера (гибрид белуги со стерлядью) - провалилась подобно попытке вырастить советского человека.

Волгу подстрелили. Уже давно.

То, что происходит сегодня, напоминает простое умерщвление. Добивание. Как добивают раненого зверя. Контрольным выстрелом в голову. Чтобы не дергался.

Вслед за Волгой последуют уже десятилетиями неразведываемые недра. На подходе леса. А там, глядишь, наступит и наше время. Начать-то начали, но как-то вяло. Без энтузиазма…

Тексты в разделе "Блоги" являются частным мнением авторов, а не редакционной позицией ИА "Взгляд-инфо".