Родные герои

Сразу после войны фронтовики старались не говорить о том, через что им пришлось пройти. Они были молоды и хотели любить жен, растить сыновей, учиться, восстанавливать дома и города. Они не считали себя героями, не начищали ордена и медали, не называли тяжелый солдатский труд подвигом. Сам День Победы широко и торжественно стали отмечать в стране только с 1965 года. Но и когда еще не сочинили песню про "праздник со слезами на глазах", он был именно таким.

Семьдесят лет спустя родные участников Великой Отечественной восстанавливают их жизни и судьбы. Дети вспоминают и записывают разговоры с отцами, внуки переснимают фотографии дедов, правнуки ищут в интернете информацию о наградах прадедов. Семейные истории сохраняют самую верную, самую человечную память о страшной войне.

ИА "Взгляд-инфо" предложило известным саратовцам перелистать старые семейные альбомы и еще раз вглядеться в лица тех, кто храбро сражался на фронте и честно трудился в тылу.

Михаил Горемыко, заместитель председателя правительства Саратовской области:

Деду сказали: не подтвердится информация – пойдешь в расход

– На этой фотографии – мой дед, участник Великой Отечественной войны Михаил Степанович Печенкин. Он родился в 1911 году, в селе Алексеевка Базарно-Карабулакского района. Там, собственно, и прожил большую часть жизни. Только в 1933 году с женой и маленькой дочкой на время уезжал жить в Астрахань.

В действующую армию его призвали в самом начале войны, служил он в разведывательном подразделении. В конце сентября 1941-го дед разделил судьбу тысяч советских солдат – попал в окружение и был пленен. Трижды пытался бежать, удачной оказалась лишь третья попытка. Как он выжил в лагере после первых двух – просто чудо. Побег и дорога по тылам немцев были, пожалуй, самыми яркими его воспоминаниями о войне. Пока он три недели выходил к советским частям, сумел собрать очень важные сведения о расположении противника – до этого ведь служил в разведвзводе. Собственно, только это и спасло от трибунала и расстрела, когда он вышел к своим. Ему сказали просто: информацию твою проверим, подтвердится – будешь жить, не подтвердится – пойдешь в расход. К счастью, все принесенные им данные подтвердились, к тому же оказались очень важными, и его вернули в строй.

Михаил Печенкин воевал в составе Южного, впоследствии – 4-го Украинского фронта. Участвовал в форсировании Днепра и Днестра, был трижды ранен в голову. Последнее ранение, 24 мая 1944 года, оказалось очень тяжелым. Лечился в госпитале в Одессе и до конца жизни вспоминал девчонок-медсестер, которые, как он считал, спасли его и еще многих тяжелораненых солдат своею заботой.

После лечения деда перевели во "второй эшелон": фактически он был комиссован, но остался в строю и остаток войны прослужил в обозе. Пол-Европы прошел, ухаживая за лошадьми и сопровождая разные грузы. Освобождал Западную Украину, Львов, Румынию. Конец войны встретил в Австрии, а домой вернулся только осенью 1945-го. Был награжден медалью "За отвагу". Она особо ценилась фронтовиками, так как награждали ею исключительно за личную храбрость в бою.

Михаил Степанович дожил до 92 лет. В детстве я все летние месяцы проводил в Алексеевке, у меня была возможность общаться с ним очень близко – и огород вместе обрабатывали, и дрова заготавливали. Дед всю жизнь работал не покладая рук. У него в трудовой книжке всего две записи было: ремонтник дорог и заместитель по хозчасти директора санаторно-лесной школы в той же Алексеевке.

А ведь он еще был и сапожник, как говорится, "от бога" – по ночам, закрывшись дома, чуть ли не при свете лучинки шил шикарные кожаные сапоги. Индивидуальная деятельность тогда не поощрялась, но к нему из самых разных мест приезжали офицеры. Им на заказ он и делал эти сапоги – огромным спросом пользовались!

Для меня дед во всем остался примером настоящего человека, настоящего мужчины, примером трудолюбия, выдержки и отношения к людям.

Александр Буренин, глава администрации Саратова:

Отец учился на тракториста, а стал танкистом

– Я родом из Борисоглебского района Воронежской области. Конкретно там военных действий не велось, но были налеты на мост через Хопер. Рядом проходила знаменитая битва на Курской дуге, самое крупное в истории танковое сражение, в котором участвовали около двух миллионов человек. И всех забирали туда, на воронежский фронт.

Моя бабушка Валентина Андреевна Негадова – труженик тыла. Бабушка рыла окопы на границе Воронежской и Курской областей, на эти работы всех забирали на три месяца. Потом она трудилась в колхозе.

А на этой фотографии мой отец Григорий Степанович Буренин. Перед войной он учился в ремесленном училище на тракториста. И поэтому попал в танковые войска. Ушел на фронт в восемнадцать с половиной лет. Но успел провоевать недолго, что-то около полугода, и война закончилась. С фронта папа вернулся очень больным. И в 1961 году, когда мне было пять лет, он умер. Поэтому много о нем не могу рассказать.

Зато бабушку Валентину Андреевну я помню хорошо, она была очень-очень добрая. Шикарно пекла русские блины. Как положено, на дрожжах, а не то, что мы сейчас делаем. Помню ее пироги. Еще она хлеб пекла из ржаной муки. В деревнях теперь редко кто печет ржаной хлеб в русской печи. Когда огонь только погаснет, и остаются угли, в печь кладут тесто в форме и получается великолепный хлеб. Бабушка много рассказывала о всевозможных православных обычаях. С тех пор я все это и запомнил.

Некоторые старые фотографии в нашей семье сохранились. Еще дома на стене висит семейное древо, я по крупицам всю историю нашу собрал. Теперь внуку рассказываю про его бабушек и дедушек, прабабушек и прадедушек.

Ольга Алимова, депутат Государственной думы:

Бабушка работала на Крекинге, под бомбежками

– Это портрет моей бабушки Пелагеи Андреевны Лопатниковой. Она награждена медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне". Бабушка родилась в 1903 году. Жила в поселке Крекинг и всю жизнь проработала на нефтеперерабатывающем заводе имени Кирова. Была оператором нефтеперегонной установки. Мало того что в годы войны там работали круглосуточно, так еще и производство опасное. Завод постоянно бомбили, поскольку он работал на Сталинград. 20 сентября 1942 года произошла трагедия. У заводского причала заканчивалась погрузка людей на баржу для эвакуации в Краснокамск, но тут немецкие бомбардировщики атаковали, и бомбы попали в судно. Погибли около трехсот человек, среди них много детей рабочих. На Увекском кладбище стоит памятник погибшим 20 сентября.

Для меня бабушка была самой потрясающей бабушкой в мире, самым близким человеком по духу. Нежная и трогательная, щупленькая, такая малышка 145 сантиметров росту и с 32 размером обуви. У нее еще был интересный говор. Помню, она много рассказывала о своем детстве: как у помещика жили, как три класса закончила в церковно-приходской школе. Пелагея была седьмым ребенком в семье.

Говорила про любовь, но о войне ничего, кроме того, что было страшно и все время бомбили. У нее двое детей умерли еще до войны, осталась одна дочка Валентина, моя мама. В военные годы, как рассказывала мама, бабушка практически домой не приходила, пропадала все время на заводе и там же ночевала.

Насколько я помню, тогда все старались не говорить о войне. Это в последние годы ветераны много делятся воспоминаниями, а раньше для них эти воспоминания были очень болезненными. Ловлю себя на мысли, что надо было настойчивей интересоваться у родных. Вот у меня дедушка ушел на фронт, позже попал в плен. Кода вернулся, эта тема в семье стала запретной. Помню, когда в детстве я его спрашивала о войне, он уходил от этого разговора, на глазах слезы: "Все, больше никогда не спрашивайте". А я была все-таки еще маленькая, да и когда тебе несколько раз отказали, ты больше к этой теме не возвращаешься.

Александр Стрелюхин, экс-зампред правительства, депутат областной думы:

На деда пришла похоронка вместе с фотографиями его дочерей

– На фото мой дедушка по маминой линии – старший лейтенант артиллерии Михаил Мурашкин. Его призвали в первые дни войны. Он прошел школу младших командиров, сначала получил звание младший лейтенант. Дома его ждали жена и две дочери. Но в сентябре 1943-го дед погиб под Полтавой. Ему было 29 лет. Моей бабушке пришла похоронка вместе с фотографиями дочерей, которые дедушка брал с собой на фронт.

Много позже выяснилось, что его похоронили на Украине, на хуторе Могильный Зеньковского района Полтавской области. Десять лет назад я туда ездил. В той братской могиле захоронены около пятисот человек. На большой плите высечена и фамилия Михаила Мурашкина. Больше о нем, к сожалению, ничего не знаю.

А бабушка после войны, оставшись вдовой, вышла замуж за Михаила Иосифовича Боровика. Он тоже был фронтовиком, прошел всю Великую Отечественную.

По линии отца у меня шесть двоюродных и один родной дедушка Петр Стрелюхин. Мой дедушка не воевал, а его шесть братьев воевали. Кто-то из них был ранен, но все живыми вернулись домой. После войны разъехались – кто в Москву, кто в Ленинград, продолжили службу в Вооруженных силах. Их уже в живых нет. Раньше я к ним ездил в гости, они кое-что о войне рассказывали. Помню, двоюродный дедушка Михаил Стрелюхин воевал на Дальнем Востоке, стоял в составе нашей армии на границе с Японией. Был сильно ранен. Получил орден Красной Звезды.

Дедушка Петр был директором школы в Энгельсе, затем возглавлял городской отдел народного образования. Еще он также отвечал за военные госпитали.

Всех моих родных, участвовавших в Великой Отечественной войне, уже нет в живых. Но мы дорожим памятью о наших героях, бережем их историю.

 Ольга Коргунова, член Общественной палаты области:

Дед служил сапером и ни разу не был ранен

– Мой дед Сулейман прошел всю Великую Отечественную и вернулся живым домой. Сулейман Ибнеевич Амиров служил сапером. В октябре 1943-го был награжден медалью "За оборону Сталинграда". В августе 1944-го на Западной Украине участвовал в боях при прорыве обороны противника, южнее города Бендеры – тогда ему присвоили звание ефрейтора. В сентябре того же года освобождал Болгарию. У нас сохранились военная книжка деда и благодарственные документы. Потрясающе, что он вернулся домой без ранений!

Дедушка женился еще до войны. И в мае сорок пятого его дочери, моей маме, уже исполнилось шестнадцать лет. Мама ходила на вокзал его встречать, он написал, что в такой-то день приедет. Первый день пошла – не приехал, на второй тоже. На третий день возвращается, думает, что завтра опять пойдет на вокзал. Дошла почти до своего дома, смотрит – а на другой стороне улицы идет ее папа.

Я еще застала дедушку, хорошо его запомнила. Помню, как он брился налысо. У него был такой широкий военный ремень, который все время висел на гвоздике. Он об него точил бритву. Еще запомнила, как он нам, детям, строил рожицы, веселый был. Иногда любил выпить водочку.

Единственное, что не любил – это вспоминать о войне. Я даже не помню, чтобы он медали надевал. Мне кажется, тогда это не было принято. Была такая погибель-погибель, у многих друзья погибли, в сырой земле остались лежать. А мы тут свои медали наденем, будем хвалиться своими наградами – наверное, так ветераны думали. Фронтовики в каждой семье были. И не было, как сейчас, праздника, поклонов им. Не было какого-то особого отношения, потому что практически все прошли через это.

Людмила Жуковская, министр по делам территориальных образований:

От 18-летнего маминого брата остались только два письма

– Для нашей семьи Великая Отечественная война стала трагедией. На фронт ушли двое моих дедушек – Василий Левин и Семен Беляев, а также мамин брат Василий Беляев. И все трое не вернулись. Оба дедушки служили в пехоте и погибли в самые первые месяцы войны. Но похоронки на них пришли гораздо позже. От дедушек не приходили письма, и никто не знал, где они.

На фотографии мой дядя Василий. Его призвали на фронт в 1942-м, когда ему исполнилось восемнадцать лет. Моей маме тогда было четырнадцать, поэтому она мало что запомнила о брате. Семья жила в селе Андреевка (сейчас Красное знамя) Аркадакского района. Очень трудолюбивая семья. Дядя отучился на тракториста, немного поработал, а потом его забрали в танковые войска.

А меньше чем через год Василий Беляев погиб в Белоруссии. От него остались два трогательных письма. Он не знал о том, что отец погиб, и спрашивал в письмах: как родители, как сестры – моя мама и тетя. Обо всех беспокоился, каждого вспоминал. Очень душевные письма!

Мы не знаем, получил ли дядя во время войны какие-нибудь награды, никакие сведения об этом не сохранились. Он воевал меньше года, не думаю, чтобы успел получить какие-то медали. В похоронке не было даже написано, где он похоронен. Семья долго искала его могилу. И только через много лет поисковый отряд нашел это место, из деревни Королёво Витебской области нам прислали фотографию.

У нас сохранились старые снимки, даже такие, где бабушка совсем подросток. И я сделала семейный альбом. Память нужно беречь, чтобы подрастающие ребятишки знали, как война отразилась на семье. Вот только совсем немного осталось свидетельств о наших мужчинах, сложивших головы на полях сражений.

Юрий Ошеров, народный артист России, художественный руководитель Саратовского ТЮЗа:

Начальник госпиталя дал маме пощечину и спас ее

– Это моя мама Серафима Давыдовна Ошерова, 1916 года рождения. Капитан медицинской службы. Когда после войны прошло лет двадцать, я был уже взрослый, произошел забавный случай. Мама пришла с работы и рассказала, что получила повестку из военкомата с просьбой явиться. Удивилась: "Странно, зачем, я же не военнообязанная уже, пенсионный возраст". А военком ей торжественно: "Позвольте вас поздравить с присвоением очередного воинского звания старшего лейтенанта медицинской службы". Тут мама рассмеялась: "Спасибо, но войну я окончила капитаном".

До войны мама училась в мединституте, хотя мечтала стать математиком. Но болел ее папа, мой дедушка, за ним нужен был профессиональный уход, поэтому она сделала выбор в пользу медицины. Закончила мединститут и встретила войну уже квалифицированным специалистом. Мама попала в передвижной военно-полевой госпиталь. Госпиталь все время был в движении, порой за ночь совершались броски до 40 километров.

Мама рассказывала, что я мог и не появиться на свет. В самом начале войны у нее произошло романтическое увлечение одним молодым человеком, офицером, который и стал моим отцом. К сожалению, я его так никогда и не видел. После их романа мама попала на фронт "в положении". Военнообязанным такое запрещалось, поэтому она от всех скрывала свою беременность.

И вот одной зимней ночью госпиталь перебазировался с места на место. А во время беременности, наверное, у мамы появилась какая-то физическая слабость. Говорила, я так устала, присела на пенек отдохнуть и задремала. Вдалеке шла колонна, на повозках везли раненых. Никто ее и не замечал. Все могло закончиться тем, что мама бы замерзла. Но начальник госпиталя по привычке шел в колонне последним. И, к счастью, заметил какую-то тень. Подошел ближе, а это моя мама спит. Он ее растолкал, дал из своей фляжки хлебнуть горячительного. По-моему, она говорила, даже пощечину дал, чтобы пришла в чувство. Ну и что-то заподозрил. Прямо спросил: "Сима, ты не в положении?" Мама расплакалась и все рассказала. Начальник госпиталя поступил мудро. Он никому ничего не сказал. Но когда добрались до места назначения, нашел какой-то повод и командировал маму в тыл. Так она покинула фронт и оказалась в Саратове. Где в ноябре 1942 года благополучно родила меня. Хотя все могло закончиться драматично.

В Саратове не хватало врачей, поэтому в одной из клиник мама стала врачом широкого профиля, даже хирургом. Со временем стала известным в городе врачом-гинекологом.

Вот только замуж она так и не вышла, воспитывала меня одна. Тот офицер вернулся в Саратов, завел семью. Мама об этом знала и сильно переживала. Когда я был еще пацаном, ее пытались выдать замуж, приводили мужчин знакомиться. Моя бабушка все ей говорила: "Сима, ты такая молодая, почему не выходишь замуж?".

Мама никогда мне не рассказывала про папу. О том, что он жив, я узнал лишь в восемнадцать лет, когда нужно было вставать на воинский учет. Требовались сведения об отце. Я понимал, что для мамы это деликатный вопрос. Если уж она мне ничего не говорит, значит, тема больная. Тогда я написал маме записку и оставил на столе. А утром на ее месте лежала другая записка. Мама написала имя моего отца и другие данные. Но с отцом мы никогда не встречались. Хотя он и знал о моем существовании, даже сохранились военные письма, в которых он спрашивает у мамы, как там Юрка. Я ни на кого не грешу, это была война, и никто не знал, выживет он или нет. Но мама любила его и осталась верна этому чувству до самого последнего дня.

(Продолжение следует)

Подпишитесь на наши каналы в Telegram и Яндекс.Дзен: заходите - будет интересно