Трудно быть домом

Если идти от Сенного по улице Соколовой в сторону рынка "Привоз", то окажешься в "восточном квартале". Начинаешь плутать среди домиков по Большой Садовой, Железнодорожной или 5-му Мурманскому проезду – и накрывает ощущение, что попал в маленький саратовский то ли Азербайджан, то ли Таджикистан, то ли Узбекистан. Лица славянской внешности встречаются изредка. И в редком дворе можно услышать привычный лай собаки. Калитки приоткрыты, как бы приглашая войти во двор, угоститься чаем. Местные жители и на Волге демонстрируют неистребимое восточное гостеприимство.

Многие первые переселенцы, появившиеся в этом квартале около сорока лет назад, до сих пор с трудом изъясняются по-русски. Зато их дети и внуки, выросшие уже в Саратове, сильно отличаются от старшего поколения: у молодежи и взгляды более широкие, и амбиции, и мечты получить хорошее образование.

Россию все без исключения жители "восточного квартала" называют своей родиной.

Хачапури-таун

Кто-то живет в Саратове уже десятки лет, а кто-то приехал несколько недель назад. Как, например, смуглые крепкие парни из рода Кадыровых, показывающие покупателям большие арбузы. Они еще не знают русского, поэтому в спорных случаях подходят к своему двоюродному брату, улыбчивому невысокому мужчине лет сорока.

"Зачем возвращаться в Азербайджан? Здесь как родина стала, – рассуждает Гафис Кадыров, наблюдая за братьями. – Недавно ездили с детьми в родные края. Да, там все родное, но скучное, там другая жизнь. Дети учились в саратовской школе, они хотят остаться в России".

Останутся ли в России молодые братья Кадыровы, еще не известно, но у Гафиса российский паспорт есть, и живет он в Саратове абсолютно законно.

Разговор прерывает пожилая покупательница, размахивающая еще советским безменом. "Это ты выкинь! Какой контроль, сейчас другое время", – убеждает Гафис пенсионерку и тут же дает братьям указание снизить ей немного цену.

В самом начале арбузного ряда торгует юрист Руслан. У него тоже есть российское гражданство, в прошлом году парень получил диплом. Но работу по специальности так и не нашел: "Хочу стать судебным приставом. Не все могут сразу устроиться на хорошую зарплату, поэтому пока работаю на "Привозе". Отрабатываю деньги, потраченные на образование". Дипломированного специалиста обижает предположение, что он живет неподалеку от рынка: "Мы не как цыгане живем, а живем как вы все, квартира у нас в районе Политеха. Мы в России выросли, мне было три года, когда семья поселилась в Саратове". 

Руслан никак не представляет своей жизни в Азербайджане. По его мнению, выросшее здесь поколение сильно отличается от сверстников, воспитанных в родных, но таких далеких краях. "Здесь нам глаза открыли, поэтому там нам будет сложно жить. Менталитет там другой, у взрослых другие понятия. Туда если только ехать в качестве туриста", – туманно высказывается молодой человек.

Минуем лотки с овощами и фруктами и проходим вглубь рынка. Грузчики сидят на припаркованных тележках, оживленно разговаривают. Среди них оказался мастер спорта по дзюдо, в далеком прошлом тренер и преподаватель физкультуры в Таджикистане.

"В Таджикистане не было условий, – вспоминает Руслан Сангаков жизнь больше двадцати лет назад. – Чтобы учеников собрать на соревнования, сам искал деньги. Никто не поддерживал спортсменов, а нужно было на одного человека по шестьсот долларов – на проезд, проживание и питание. Зачем их так мучить? Я оставил спорт. Когда переехал сюда, сразу устроился на Сенном, потом перешел на этот рынок. Лучше работать на рынке, я устал заниматься с детьми".

Теперь Руслан получает "достойную российскую пенсию" – десять тысяч рублей – и подрабатывает перевозчиком товаров. "Если экономно будешь жить, пенсии на все хватает. Мы же не курим, не пьем, не гуляем, только работаем и домой. А если, конечно, на танцы ходишь, пьешь, то охота денег мешок. Мы детям пример всегда приводим: если ты пьешь, то тебя никто не уважает. Вот пьяный дом, а вот трезвый. У меня семья нормальная, слушает, работает и помогает", – заключает пенсионер.

Еще один выходец из Таджикистана 26-летний грузчик Умар возмущается, что подорожал трудовой патент для мигрантов. "Раньше тысячу с чем-то за него отдавали, а теперь 3100 рублей, и это за один месяц. Многие из-за этого уезжают домой".

Его коллеги активно подхватывают тему: по словам мигрантов, тариф на получение российского паспорта для них неофициально колеблется от 60 до 80 тысяч рублей. Услышав слово "гражданство", ко мне тут же подходит грузчик постарше. С трудом подбирая нужные слова, пытается сделать деловое предложение: "Если я тебе дам денег и паспорт, сможешь с гражданством помочь?". И сильно расстраивается, когда ему переводят, что мы всего лишь журналисты.

Другая Россия

"Привоз" поражает своей внезапностью и национальным разнообразием, шумом и агрессией. "Здесь работают азербайджанцы, узбеки, таджики, корейцы, дунгане. Китайцев много в Волгоградской области, а здесь мало. Если азербайджанцы занимаются перекупкой и перепродажей, то мы – производители продукции. Мы ее выращиваем", – объясняет Эдуард Янва, владелец кафе с дунганской кухней.

В его заведении можно увидеть не только блюда с необычными названиями, но и то, как мастерски тут обращаются с палочками для еды. Из Казахстана к нему приехали профессиональные повара, сестры Сара и Рахима.

 "Дунгане занимают второе место по численности населения Китая, – Эдуард одновременно помогает поварам на кухне и знакомит нас с историей своего народа. – Но когда китайцам ввели ограничение и семьям разрешили иметь только одного ребенка, нам позволили заводить двоих детей. И эта привилегия сохранилась до сих пор".

"Китайцы сейчас главные друзья России", – добавляет один из посетителей, накручивая лапшу на палочки. С кулинарной темы разговор быстро переходит на политику. "Будущее за нашей Россией", – без акцента заявляет мужчина с аккуратной бородой и в тюбетейке. Его рассуждения прерывает смех окружающих.

"А чего? Я серьезно, – немного смущается Мизроп Тарабиев. Он живет в Саратове с 1993 года, считает себя россиянином не только по документам, но и по сути. На "Привозе" работает с первых дней его открытия. Считает, что все здешние давние и недавние мигранты – народ очень трудолюбивый. И заменить их на самом деле некому.

"Кто говорит, что отсюда надо уезжать? Пальцем покажи, кто так сказал. Это многие неправильно говорят. Нормально живем, одетые, обутые, и чего еще надо? Для полной жизни чего еще надо, правильно? Кто так говорит, тот жадный, ему надо много денег", – уверен Тарабиев.

"Э-э, вечно такие будут говорить, что нет работы и кризис", – соглашается с ним какой-то старец.  "У меня лично нет кризиса. Ты чувствуешь кризис или ты? Нет! – продолжает рассуждать Мизроп. – Надо радоваться тому, что бог пошлет. Нас так воспитали, чтобы мы держались друг друга, помогали, поэтому, наверное, живем в одном районе".

В семье Тарабиевых растут два сына и две дочки. Старшая недавно закончила юридический колледж, теперь заочно учится в Академии права. "Сейчас, мне кажется, нет такого понятия "древние законы", сейчас стараются девушек отдать в вузы, чтобы образованные были. Процентов шестьдесят у нас девчонок уже учатся", – уверяет наш собеседник.

Пока на рынке шумно идет торговля, кого-то из привозчан можно застать дома. Идем от Соколовой по улице Железнодорожной. Девушка в таджикском платье приглашает пройти во двор и зовет отца. С посторонними она немногословна.

"Моя Рахима только школу закончила, – 50-летний худощавый грузчик Рахмун рассказывает, какое будущее ждет его дочь. – Дальше учиться не пойдет, теперь замуж. Но думаю, ей немного рановато пока замуж, после 19 лет отдадим. Сам еще не хочу отдавать ее, пускай еще растет, бегает".

Семье рабочего повезло, хозяйка частного дома, в котором они живут, практически не берет с них денег и даже помогла с пропиской. Гражданство РФ у них тоже оформлено. Спустя двадцать лет, по словам Рахмуна, никто из членов его семьи и не вспоминает о своем городе Курган-Тюбе: "А чего по родине скучать? Мои дети давно здесь выросли, поженили их, все как надо. Уже внуки есть. У меня два мальчика и одна дочка. Народ хороший здесь. Мы считаем, здесь Россия как своя родина".

Саратов – болото, но родное

Но не все укоренившиеся мигранты воспринимают Саратов таким, каким его создал бог. У кого-то за годы пребывания сложились свои впечатления о поволжском городе.

На Мурманском проезде стоит старенькая грузовая "газель", рядом женщина ждет, когда муж выйдет из дома. "В семидесятые годы мой муж служил в Саратове, остался здесь, потом познакомился со мной, и мы поженились, – приветливо говорит Райхан. – В девяностые хотели уехать в Азербайджан, все продали, но резко деньги обесценились, и мы остались здесь. Наши дети техникум закончили, сейчас живут в Ленинграде. У них свои семьи, свои проблемы. А мы с мужем снимаем однокомнатную квартиру. В этом году немножко работали, арбузы продаем. Пенсия маленькая, не хватает денег, чтобы заплатить за жилье за год, поэтому летом работаем на рынке. А в других местах нас не принимают на работу".

Сразу после армии ее муж устроился в автобусный парк водителем, затем был таксистом. "Ко всему привык, всю жизнь здесь, – сказал супруг Райхан, отказавшись назвать свое имя. По морщинам на его лице можно прочитать недовольство и разочарование такой жизнью. – Совет тебе дам. Лучше ехать в Москва и Ленинград, в Сочи. Там жизнь совсем другой. Здесь Саратов – болото".

На фоне покосившихся малорослых домов выделяется на вид не слишком обжитая трехэтажная постройка из белого кирпича. Наверху висит красный баннер: "Продается". На самом деле, уверяют местные, здание не пустует. Это понимаешь, оказавшись внутри. Обстановка похожа на обычную коммуналку: общий туалет, душ, кухня и крохотные комнатки. Третий и второй этажи заняли в основном русские, а на первом квартируют азербайджанцы. Все обитатели первого этажа находятся на рынке, только в одном из номеров удалось найти жильцов.

Трое мужчин лет пятидесяти под дневной выпуск новостей на НТВ пьют чай с дыней. О себе согласился рассказать лишь химик-технолог Агамет. Российское гражданство у него есть. Сам он "занимается бизнесом" – закупает картофель в других городах и перепродает в Саратове. В 1987 году служил в Якутии во внутренних войсках, высшее образование получил в Казани, но по специальности так и не устроился. После жил в Москве и Питере. Последние восемнадцать лет связан только с Саратовом.

"Как Европа русских принимает, так здесь нас принимают, – намекает Агамет на гостеприимство местного населения. –  У меня дети выросли и родились здесь, но им не нравится Россия. Они с женой вернулись в Азербайджан, туда и я поеду старость встречать. Сейчас старший сын закончил Бакинскую финансовую академию. Теперь в Баку в банке работает экспертом, зарплата хорошая. Он за месяц получил 500 манат – это 25 или 30 тысяч рублей. А через год он получит тысячу манат. Он у меня умный и не хочет здесь жить".

По мнению предпринимателя, немногие саратовцы принимают их национальные особенности, а кто-то до сих пор использует выражения, начинающиеся со слова "черный". С другой стороны, мужчина сам не сдерживается в характеристиках коренных жителей области, экспрессивно оценивает современные российские нравы.

"Вот у меня один земляк есть, у него девочка в девятом классе. В школе собрались в поход идти. Он не отпустил дочь, тогда одноклассники пришли к нему домой: "Почему вы Гульнару не отпускаете с нами?". Как я могу, говорит он, с ночевкой отпустить ее? Им же не объяснишь, что она потом замуж выйти не сможет. Если не девственница, обратно семье девушку отправляют. Такие законы. Вот мой сын на тетиной дочке женился, она перед моими глазами выросла, и я знаю, что она приличная. А школьницу отправь с одноклассниками на пикник с ночевкой – как она потом чьей-то женой будет?" – негодует Агамет.

Замуж или на работу?

Девушка на фоне цветов и зелени кружится в танце, поет о любви и заискивающе посматривает на парня. Через мгновение и он бросается в пляс, подхватывая незамысловатый мотив. Кажется, в этот миг жизнь комнаты останавливается.

Женщины, усевшиеся вокруг маленького телевизора, заворожено следят за героями индийского кино. Их будни не так музыкальны, как у экранной девушки. В небольшом частном доме на Соколовой вся мебель из чьего-то советского прошлого: немного покосившийся шкаф, два дивана, кресло. На одном диване сидит 24-летняя Лейла, на соседнем устроились ее мама и приехавшая в гости из Баку тетя.

Романтический ступор периодически прерывает детский смех. Двухлетний Омар бегает за трехлетней сестрой. Красавица Жаля выбегает из комнаты в летнюю кухню, где стоит огромное старое зеркало, смотрит на свое отражение, возвращается в зал к оставленным зрителям. Лейла поглядывает то на своих детей, то в телевизор.

"Я бы сейчас хотела бы поступить в вуз, но, говорят, экзамены стали сложными, деньги надо. Я бы очень хотела бы отучиться на юриста. Или в банке работать", – делится своими мечтами молодая мама.

Ей было всего пять лет, когда родители решили переехать в Россию. Около пяти лет прожили в Тюмени, потом перебрались в Саратов. "В Тюмени у папы началось воспаление легких, врачи сказали, что климат ему не подходит, слишком влажный воздух там, – рассказывает Лейла. – Потом родственники уговорили его переехать в Саратов. Папа вскоре умер, а мы тут так и остались. Как говорят, Саратов – болото, кто переезжает сюда, тот остается здесь надолго. Некоторые знакомые несколько раз пытались уехать, говорили, что все им надоело и что они возвращаются в Азербайджан. Но не уехали".

У Лейлы практически нет акцента, она переводит наш разговор тете и своей маме, которая говорит по-русски совсем немного. Доброжелательные женщины угощают чаем и традиционными азербайджанскими сладкими булочками, только что вынутыми из духовки.

"Наши мужчины меньше, чем женщины, живут, – признает гостеприимная хозяйка дома. – У моего мужа астма была, он в 48 лет умер. У моей сестры муж умер в 26 лет. У них на тот момент трое детей было. Брат тоже в 48 лет умер. Но второго мужа я не хочу".

Лейла дополняет слова мамы: в Коране написано, что после смерти мужа женщина может во второй раз выйти замуж. Но их женщины вместо поисков нового мужа предпочитают искать работу. Мама Лейлы устроилась продавцом на "Привозе", помогает молодой семье.

"Мне кажется, сейчас, в XXI веке, женщина и мужчина на одном уровне находятся. У моей мамы нет мужа, она должна работать, и у тети тридцать лет нет мужа, она сама зарабатывает. Лучше работать, чем второго мужа заводить. Это не принято, – говорит Лейла, наблюдая за дочкой. – Сейчас другое время, пусть девочка учится, пусть ходит, общается".

Пока же Лейла и ее муж-строитель копят деньги на то, чтобы оформить Жале регистрацию временного проживания, без которого девочке не могут сделать медицинскую страховку. И Лейла понимает, что ее мечты о высокооплачиваемой работе скорее всего так и останутся мечтами. Но верит: ее дети будут по-настоящему считать Россию своей родиной.

Вместо послесловия

Ах, как хотелось бы, чтобы мнение большинства героев нашего репортажа поддерживали все жители "восточного квартала"! Но парадокс в том, что это место слывет в Саратове вовсе не благостным этнографическим заповедником.

Гораздо чаще СМИ приходится писать о том, что очередные рейды полиции и УФМС находят на рынке "Привоз" (и, соответственно, в его окрестностях) нарушителей миграционного и трудового законодательства. Понятно, что такие персонажи общаться с журналистами и рассказывать о том, как они сроднились с Россией, не хотят. Поэтому и может показаться, что мы написали идеализированную картину в розовом цвете. Не замечая грязи и нарушений закона.

У людей, которые приехали в наш город давно, много работают, живут небогато, стараются приспособиться к устоям новой родины и сохранить при этом традиционные обычаи  – своя правда. У саратовцев, которые хотят в близком к центру города районе видеть чистоту и порядок – своя.

За теми же, кто наши законы нарушает (создает для мигрантов "резиновые квартиры", работает на продуктовом рынке без медицинских книжек, незаконно живет без документов, стирает на улицах ковры, тут же моет машины и выливает помои), правды нет. Мы понимаем,  что усилий правоохранительных органов для наведения порядка в таких местах бывает недостаточно. Но наводить его необходимо. А быть чистым и законопослушным домом – конечно, трудно.

Подпишитесь на наши каналы в Telegram и Яндекс.Дзен: заходите - будет интересно