Корпорация "Фемида"

Документальное расследование ИА "Взгляд-инфо" о мировом судье Елене Любчиковой, увольнение которой из судебной системы обнажило множество прежде скрытых порядков и фактов, вызвало большой резонанс в общественных и юридических кругах. Институт кураторства, о котором раньше говорили только в кулуарах, зависимость судей от вышестоящего руководства, сомнительная кадровая политика – все это было озвучено и потребовало серьезного общественного обсуждения.

Мы решили предоставить слово известным юристам и адвокатам, которые по долгу службы участвуют в судебных процессах и знают не понаслышке о порядках и нравах в местном судейском сообществе.

В опросе приняли участие люди с серьезным опытом работы, известные по участию в резонансных процессах: московский адвокат Игорь Бушманов, саратовские адвокаты Светлана Писакина, Елена Сергун, Станислав Зайцев, Руслан Курбанов, юрист, член Общественной палаты Николай Скворцов.

Нашим респондентам были заданы следующие вопросы:

– Ваши впечатления от сюжета. Какая из озвученных проблем показалась вам наиболее злободневной и важной?

– Сталкивались ли вы с кураторством в саратовских судах? Справедливо ли мнение, что если приговор согласован с кураторами, то он обязательно устоит?

– Как оцениваете кадровую политику в саратовских судах? Вам знакомы примеры семейственности, кумовства в судебной системе? Что думаете о наличии большого количества выходцев с Кубани в саратовской судебной системе?

– ККС – квалификационная коллегия судей Саратовской области – насколько она независима, насколько способны члены коллегии принимать самостоятельные решения? Доверяете ли вы этому органу?

Игорь Бушманов

1. Я посмотрел сюжет и считаю, что для объективности иск Елены Любчиковой должен был рассматривать суд другого региона, это была вполне разумная просьба. А в том же самом суде, который ей в продлении судейских полномочий отказал, какое может быть решение? Конечно, оно в любом случае будет ангажировано и связано с позицией квалификационной коллегии. Перспектив и правовых оснований для его обжалования я не вижу. Да, есть еще Верховный суд, но дело в том, что у нас суды не любят, когда действующие или бывшие судьи пытаются обжаловать решение суда или квалификационной коллегии, не любят выносить сор из избы. В 99% случаев следует отказ. Это закрытая корпорация, и дела судей судьями объективно не рассматриваются. Один случай на тысячу, когда решение отменяется. Даже в Верховном суде – один случай на тысячу. Должен быть независимый орган, состоящий, в том числе, из граждан, который бы рассматривал споры судей. У судей, оказавшихся за бортом, практически нет шансов. Система выдавливает неугодных и, выдавив, не дает повторно войти в нее.

2. Проблема кураторства есть, я писал о ней статью в "Новой адвокатской газете". Понятно, что она негласная, но она действует, когда судьи нижестоящей инстанции либо в обязательном порядке, либо по собственной инициативе согласуют свои решения по более-менее серьезным делам с вышестоящим либо куратором, либо председателем суда. Это делается не только для того, чтобы избежать отмен, а чтобы избежать проблем по решениям, которые затрагивают чьи-то интересы.

Не факт, что согласованное с куратором решение устоит, ситуация может поменяться…

Но в большинстве случаев, если куратор какие-либо неофициальные указания давал и принято решение, поломать этот приговор будет практически невозможно.

В частности, вчера мы рассматривали в Московском городском суде жалобу адвоката, я потерпевших представлял. Адвокат выступил и что-то новое для суда объявил. Суд сразу объявил перерыв, не мотивируя. На десять минут. Не исключено, что за эти десять минут проблемы приговора с кем-то обсуждались. Иначе для чего? Чтобы позицию согласовать и понять, как ее разрешить. Другой необходимости не было.

Это в Москве. В Иркутске пошли дальше. Там было издано положение о кураторстве, где мировых судей обязывали все решения докладывать и согласовывать с вышестоящим судом.

Я думаю, такая практика по всей России, рыба гниет с головы, и Саратов не исключение. Понятно, что судьи так или иначе подневольные. Все они люди корпорации, и какие-то знаковые дела они, безусловно, обсуждают и с вышестоящими кураторами, и между собой, прежде чем решение принять. И уже на стадии рассмотрения дела у судьи всегда в голове есть решение, которое будет вынесено, несмотря на представленные доказательства.

3. Что касается назначения по принципу землячества, ваша система ничем не отличается от других регионов. У вас краснодарцы, а в Твери ставропольцы. Понятно, что любому руководителю нужно на кого-то опираться, и он будет опираться на человека, которого знает, быть может, со студенческой скамьи.

Формально законом это не запрещено, только при наличии близких родственников у судей возникают проблемы при назначении. Когда кто-то из членов семьи работает в прокуратуре, адвокатуре, это всегда минус, таким судьям часто отказывают в назначении на должность, таких случаев много. А тут человек из региона приходит, понятно, что ему нужно создавать некую команду, понятно, что он приглашает человека, которого знает. Я не скажу, что это в целом порочная практика. Но она есть, даже в прокуратуре такая практика есть. Когда приходит новый прокурор, обязательно кого-то из руководителей берет из своего региона. Если люди квалифицированные и порядочные, которые усиливают судебную систему региона, то это нормально. Если же пристраивают бездаря, который до этого был просто судьей заштатного суда с кучей проблем, и его сразу ставят на вышестоящую должность, когда человек не имеет ни опыта достаточного, ни квалификации, ни жизненного опыта, и его ставят на вышестоящую должность, то это, конечно, неправильно.

Гораздо хуже принципов землячества я считаю так называемое "комиссаровское" (это, кстати, из саратовской практики) правосудие, когда в суде судья по-своему трактует уголовно-процессуальный закон. Такие судьи считают себя над законом, выше закона, у них достаточно много амбиций, все остальные для них никто и только они могут вершить судьбы и "правильно понимать" закон. Эти судьи не боятся ответственности, поскольку негласно получают право на такие действия, которые вышестоящая инстанция потом прикроет, и действуют исходя из понимания, что все нарушения останутся безнаказанными. Такие судьи есть во многих судах, и эти люди работают и достигают карьерного роста, потому что такие люди системе нужны, через них можно любые действия совершать, любые дела им поручать. Они без зазрения совести будут действовать, невзирая на лица, невзирая на закон.

В Москве тоже есть такие понятия, как "басманное правосудие", "хамовнический суд". Когда знаковое дело рассматривается, практически в ста процентах случаев по делам, поступающим по ходатайству Следственного комитета России, судьи их удовлетворяют. Не из-за того, что они все грамотные и законные, а потому что такая практика сложилась – не вмешиваться в следствие и удовлетворять. То же самое и по другим судам. Люди все понимают и называют Мосгорсуд "мосгорштампом", потому что он "засиливает" любое решение, законное или незаконное. То же самое и по судье Комиссаровой – мы столкнулись с массовыми нарушениями закона, которые были настолько чрезвычайны и настолько видны всем, что молчать об этом было нельзя.

Дело дошло до Верховного суда, мы продолжаем обжаловать приговор, но пока реакция была только от Эллы Памфиловой, которая обращалась в Верховный суд с жалобой о пересмотре. Верховный суд оставил ее обращение без реакции.

4. Квалификационная коллегия зачастую зависима от руководства суда. Это орган, который "засиливает" те решения, которые необходимы руководству. Она состоит из судей этого региона. Если бы это был независимый орган, куда входили бы представители всех юридических профессий и люди из Общественной палаты, быть может, все было бы более взвешенно, и решения бы выносились не ангажированные, а более справедливые.

Елена Сергун

1-4. Отвечая на ваши вопросы, я затрону не только сюжет по Любчиковой, но и вчерашний сюжет на сайте, касающийся выступления председателя облсуда Тарасова на встрече выпускников Кубанского госуниверситета. Полагаю, что сюжеты взаимосвязаны. Вопреки многим комментариям, я ничего оскорбительного для СЮИ им. Д.И. Курского, выпускницей которого сама являюсь, или его правопреемника – СГЮА – не увидела. Уверяю вас, что среди наших саратовских выпускников, как и выпускников любых других вузов, имеются как умные и квалифицированные специалисты, так и феерические идиоты. Посмотрите на саратовскую "панораму". Вы увидите массу "колоритных" личностей, гордо именующих себя как простыми "юристами", так и весьма "заслуженными". Поэтому тема – откуда кадры, меня особо не волнует. Куда важнее, какие кадры. При всем моем уважении ко "Взгляду", попытка противопоставить выходцев из другого региона нашим саратовским юристам мне напоминает довольно пошлый анекдот на тему: "Вань, а наша-то лучше". Я за то, чтобы судебная система, как и любая другая властная вертикаль, освобождалась от взяточников, коррупционеров и негодяев. Я против кумовства и родственных связей, которые могут повлечь конфликт интересов. Но когда в качестве примера "расправы" над "нашими", "саратовскими" вижу пример судьи Любчиковой, во мне всё протестует.
К сожалению, не вижу в поведении Любчиковой ничего, кроме ее желания сохранить хорошо оплачиваемое место, обремененное определенным статусом и льготами. Можно сколько угодно критиковать судебную систему, более того, действительно, есть за что критиковать и ее, и конкретных судей, и конкретные судебные акты. Но если места судей займут "любчиковы", то это, на мой взгляд, станет настоящей катастрофой. Я так и не поняла, чем объясняются многочисленные отмены ее судебных актов. Высокой квалификацией? Она что-то говорила о "кураторстве" и самостоятельной позиции. Если кураторство – это обмен опытом между более опытным и менее опытным судьей, то в этом нет ничего страшного. Если это обязательная директива, то сомневаюсь, что это встречается по обычным, а не "заказным" делам. И последнее будет уже не кураторством, а преступлением против правосудия. Любчикова говорит, что является дальней родственницей председателя Октябрьского суда Корольковой, которую преследуют за принципиальную позицию. Обращаюсь к практикующим юристам: кто-нибудь может привести пример какой-то особо принципиальной позиции Корольковой за те долгие годы, которые она занимает этот пост? В чем заключалась эта позиция? Разве Королькова рассматривает лично какие-нибудь сложные или резонансные дела? Я никогда ничего подобного не слышала. Может, что-то пропустила? Королькова – саратовская. И что? Председателем облсуда пару десятилетий был саратовец Галкин. У нас было торжество правосудия?

Далее: почему чьи-то родственные связи в судебной системе недопустимы, а Любчикова имеет на это право? В позиции Любчиковой есть вещи, которые я считаю абсолютно неприличными не только для судьи, но и вообще для интеллигентного человека: полагаю, что публично упоминать о чьих-то близких отношениях – это низко, тем более что непосредственно к "делу" Любчиковой это не имеет никакого отношения. Ее рассказ мне напоминал сетования на завалинке: "Васька напился... Манька с Гришкой гуляет… У Нюрки козу украли... А меня почему-то в судьи не взяли". Манера поведения, аргументы, которые Любчикова приводит, отнюдь не характеризуют ее ни как "борца с системой", ни как грамотного юриста. Квалификационная коллегия принимает решение голосованием, поэтому обжаловать это решение возможно только по процессуальным основаниям. Увы, таков закон. И председатель суда действительно не имеет права в это решение вмешиваться. Вот если бы вмешался, то это и был бы повод для формального возмущения. Почему бывшая судья Любчикова этого не понимает? Зачем она пошла к председателю облсуда на прием и чего хотела добиться? Странно для юриста, правда? А может, это уровень ее профессионализма? Учитывая комментарии по теме, меня многие сейчас не поддержат. Но думаю, что главная черта профессионального юриста – это хорошее знание закона и холодный, рациональный ум. Не вижу этого в Любчиковой.

Кроме того, мне очень хотелось бы видеть эти самые пресловутые "характеристики", о которых столько говорилось в сюжете о ней. Может, стоит вспомнить, что каждое неправосудное решение – это чья-то судьба или чья-то жизнь. Та несправедливость, с которой приходится сталкиваться по некоторым делам из-за непринципиальности или не особо высокой квалификации судьи, заставляет расставлять приоритеты. Слишком многое зависит от судьи. Поэтому не то что "слезинка", а и ведро слез судьи, штампующего безграмотные решения, не стоят даже одного незаконного приговора. Во всяком случае, для меня точно не стоят. Я не желаю удачи "любчиковым", я желаю удачи людям, незаконно осужденным или в отношении которых вынесены незаконные решения. Вот за них и нужно бороться. Возможно, со мной многие не согласятся, но жалостливые ссылки на "простую" семью, в которой выросла Любчикова, демонстрация бедной обстановки в доме и прочих атрибутов и признаков "народности" героини сюжета в данной ситуации не являются "юридически значимыми" обстоятельствами.
Думаю, что "Взгляд" делает очень полезное дело, поднимая вопросы несправедливых приговоров или признаков коррупции. Но эта работа должна быть конкретной, а выводы должны носить объективный характер. Проблема не в том, кто откуда. Проблема в том, кто какой и какие решения принимает. Многие люди жалуются на несправедливость. И у меня есть чисто профессиональный совет и "обиженным", и журналистам, снимающим о них сюжет: учитесь писать жалобу, учитесь правильно определять ее предмет и основание, точно формулируйте юридически значимые обстоятельства и избегайте "воды". Тогда есть шанс добиться правды.

Что касается ККС, обращалась туда всего один раз с жалобой на действия одного судьи (кстати, своей сокурсницы по СЮИ). Судья была наказана.

Николай Скворцов

1-2. То, что по сложным решениям судьи в Саратове советуются и прислушиваются к мнению руководства, я неоднократно говорил и на заседании в Общественной палате с участием представителей областного суда, и в прессе, – это не секрет, это существует. Сложные – это не обязательно политические решения, это могут быть и экономические решения, и какие-то прецедентные вещи. Сейчас, например, состоялось решение по сыну вице-президента "Лукойла" – молодых людей решили наказать обязательными работами и отобрали машину. Я предполагаю, что это сделано не просто судьей лично, а обсуждалось на разных уровнях, чтобы создать социально-экономические предпосылки и воспитательный элемент для остальных молодых "мажоров" в нашей стране. Такое судебное решение решило проблему формирования правовой культуры для огромного количества людей в России. И, наверное, оно согласовывалось не только с руководством суда, но и не исключено, что с кураторами из администрации президента.

Институт кураторства в данный момент – это практикующая норма, но так не должно быть, это неправильно. И хорошо, что вы, журналисты, этот момент освещаете и будоражите судейское сообщество, чтобы они сами от этой практики впоследствии отказались.

Давным-давно было несколько человек в областном арбитражном суде, которые выносили решения помимо воли председателя. Вот он вызывает их, мучает, заставляет, а они гордо говорят – нет, мы независимые, у нас есть иммунитет, мы не будем вас слушать. И таких судей лишали помощников судьи, лишали секретарей, давали неудобные кабинеты – создавали всяческие препоны, на пенсию отправляли раньше времени. Были такие судьи реально в нашем арбитраже саратовском, эти истории известны. Поэтому если человек твердый, упертый, знает свою позицию и что он не должен слушать никаких кураторов, то придется ему столкнуться с рядом неудобств, в том числе и бытового характера.

3. Примеров кадрового подбора по признаку землячества или династии много – приходит в структуру человек и приводит за собой свою команду. Это и в исполнительной власти есть, и в судебной системе, и в прокуратуре. Любому руководителю важно иметь в команде тех, кому можно доверять, поэтому и переводят к себе людей, в которых уверены. Это не исключительно судейский вопрос, это распространяется на любую профессию, даже на бизнес.

4. По имеющейся у меня практике, ККС Саратовской области хорошо рассматривает представления, которые исходят от руководителей судов. Привлечь к ответственности, присвоить квалификационный чин – к председателям судов они прислушиваются. А жалобы, которые поступают от граждан или организаций, по моей практике, остаются без удовлетворения в большинстве случаев. Пока ККС будет формироваться в подавляющем большинстве из самих судей и руководством совета судей, вряд ли она будет независимой. Мы в свое время от Общественной палаты предлагали законопроект – 50% состава должно формироваться судьями, а 50% – общественностью. Но это предложение нашло отрицательное заключение областного суда и в итоге не прошло. В ККС должны быть те, кто сможет свою позицию отстоять и не вступать в кулуарные договоренности. Главное не наличие юридического образования, а жизненная позиция, смелая и открытая.

Станислав Зайцев

1. Я посмотрел с большим интересом ваше расследование, персонажи многие мне там знакомы. Главная героиня вызывает доверие, как мне показалось, по всей видимости, ее не рекомендовали на очередной срок незаслуженно. Система кураторства, когда ей рекомендуют принять то или иное решение, а потом говорят – да мы тебе такого не говорили, тебе это показалось, и наказывают судью за собственные ошибки, – это достаточно типичный случай в нашей саратовской практике. По крайней мере, я от многих судей слышал, что такое бывает очень часто, и потому я думаю, она говорит то, что действительно имело место.

Мне не очень понятно, какие другие основания были не рекомендовать ее на срок, потому что явных проступков, которые порочили бы ее честь и достоинство судьи, насколько я понял, она не совершала, и оснований для того, чтобы прекратить судейскую деятельность, не было. Татьяну Владимировну Королькову я знаю как действительно грамотную и опытную судью, я у нее несколько раз был в процессах, она самое положительное впечатление оставляла и компетенцией своей, и поведением в процессе. Но о ее конфликте с областным судом я ничего не слышал, и комментировать эти моменты было бы не вполне этично.

2. Практика кураторства сложилась не только в нашем регионе, но в нашем она процветает в большей степени, чем в соседних регионах, где мне доводилось принимать участие в процессах. Мы не будем называть фамилии людей, благодаря которым она появилась, но она имеет место не первый год. По крайней мере, много лет и даже, я думаю, до Василия Николаевича (Тарасова. – Авт.) эта система существовала, вопрос – в большей или меньшей степени. Мне кажется, что в последнее время все-таки в большей, по крайней мере, от судей я слышу чаще, что такие факты имеют место.

Понятно, что эта ситуация никакими законами не предусмотрена. Судья может не бегать и не советоваться по всем ситуациям подряд, которые у нее в судебной практике возникают, но тогда процент отмены приговоров по решениям будет еще больше, и судьям же потом это в упрек поставят, почему они к старшим товарищам не подошли и не спросили их мнения. Поэтому судьи сами перестраховываются и сами же от этого страдают. Мне кажется, что по резонансным уголовным делам судьи согласовывают свои позиции с областным судом как минимум за несколько дней до судебного рассмотрения.

3. Что касается кадровой политики, я могу сказать только одно, что управлять людьми хоть в какой-то степени зависимыми всегда легче, чем другими. Но в основе кадровой политики должен лежать не принцип землячества, а вопрос профессиональной пригодности тех людей, которые работают судьями. Еще 5-6 лет назад в судах адвокатов слушали в гораздо большей степени, чем сейчас, иногда мы просто ощущаем свою полную ненужность в этих стенах…

Поэтому если по этому принципу оценивать кадровую политику, наверное, она сейчас не совсем правильная. Судьи, которые с пониманием относились, старались объективно рассматривать дела, из системы ушли – и можно догадываться, по каким причинам. На смену им пришли другие...

4. В ККС я ни разу не обращался и проанализировать степень независимости не могу.

Руслан Курбанов

1. Для меня в сюжете две плоскости. С одной стороны, понятно, что ей отказались продлевать полномочия, я так понимаю, особо не озаботившись достойным объяснением. С другой – из сюжета получается, что она все-таки согласовывала позицию с кураторами. Это доказывает, что такая практика действительно существует. О ней многие говорят. Во всех районных судах, насколько мне известно, такое часто бывает: ты приходишь, а тебе говорят – судей нет, они на планерках. Мне лично как адвокату вообще непонятно, что это за планерки. Это же не магазин, не проектная организация, где нужно планы согласовывать. План судей из чего состоит? Сколько отказов в иске, сколько удовлетворений? Как это может быть?!

2. Я слышал о кураторстве в областном суде. Но мне при этом непонятен тот большой процент отмены решений по гражданским делам, который существует в областном суде. По уголовным делам отмен практически не бывает. У нас в конторе есть адвокат, который занимается уголовными делами. Процент отмен у него близок к нулю.

В плане гражданских дел что-то не вяжется – процент отмен большой, и мне в этом видится нестыковка: с одной стороны, существует кураторство и согласование позиций, с другой – большой процент отмен согласованных вроде бы решений. Может, гражданские дела не такие существенные и кураторства там нет?

Я считаю, что это достаточно грубое нарушение, что процесс Любчиковой закрыли. Мне непонятно, по какой причине. Чтобы закрыть процесс, необходимо, чтобы в нем разглашались данные, касающиеся личной тайны, которая охраняется законом. Мне непонятно, как административное исковое заявление на отказ в продлении полномочий судьи может затрагивать чью-то личную тайну. А если она такую тайну и впрямь раскрывает, по идее должна быть жалоба со стороны лиц, но жалобы мы не видим. Никто не пожаловался, что Любчикова разгласила сведения, которые относятся к личной тайне…

3. Краснодарских земляков в саратовских судах действительно много, это заметно. И в областном суде, и в судах первой инстанции. Что касается кадровой политики в судейском корпусе, я с ней вообще принципиально не согласен, это мое личное мнение. Потому что у нас никогда за последнее время ни один саратовский адвокат не был назначен судьей в Саратовской области. Это не из-за того, что я хочу коллег видеть в числе судей, а потому что существует определенный запрет на профессию – адвокатам по факту невозможно стать судьей. Это в законе нигде не прописано, но по факту это так. У нас судьями становятся выходцы из прокуратуры и из самой судебной системы – секретари, помощники судей. Я считаю, что это неправильно. Судьей должен становиться человек, имеющий обширный и разносторонний опыт работы, а не только судейско-канцелярской работы. Это должны быть люди, которые поработали и адвокатом, и прокурором, и в судейской канцелярской работе сведущие, – люди, умудренные опытом. А у нас получается, что в 21 год они получили диплом, до 25 лет поработали секретарем или помощником судьи и стали судьей. Это главная претензия – система слишком закрытая.

До 2003 года в арбитражный суд приходили люди, которые были юристами на предприятиях, адвокатами. С ними было всегда интересно работать, они, может, не всегда поддерживали твою точку зрения, но всё обосновывали, и это было понятно. Последний такой судья на моей памяти был Топоров. Остальные судьи – я не знаю, где брались и по каким критериям их отбирали…

В районных судах вообще все выходцы из самой судебной системы.

Что касается землячества, этот принцип неправилен в любой профессии. Если критерием отбора кадров является тот факт, что человек закончил один с тобой вуз или родился там же, где и ты, а не его профессиональные качества, то это неправильно.

4. Процесс прохождения через ККС должен быть максимально открытым и гласным. И сама коллегия должна быть образцом независимости, в ней должны быть лица, чей авторитет не вызывает сомнения. Должен быть изменен сам принцип формирования ККС – люди, назначенные не из судебных органов, тоже должны занимать там ведущие позиции. Люди, которые могли бы свою позицию свободно озвучивать. Но мы такого не слышим. По той же судье Любчиковой кто-нибудь из членов ККС выразил несогласие? А там же не только представители судов, там же общественники. Стало быть, и они согласны, и у них вопросов эта ситуация не вызвала? Никто из ККС не высказал, что она действительно недостойна. Такое ощущение, что они ждут, когда уляжется шум.

Все это говорит о том, что система замкнулась на саму себя и стала закрытым цехом, закрытой корпорацией. И у нас никто этому не противится, это произошло со всеобщего согласия.

Я думаю, что в Верховном суде у Любчиковой нет шансов. У нас есть принцип стабильности судебных актов. Это означает, что все суды заинтересованы, чтобы как можно меньше судебных решений отменялось. Он нигде не закреплен, он негласный, и мы знаем, что отменить судебный акт всегда сложнее, чем оставить его в силе. Легче пожертвовать одним членом корпорации, чем ставить под сомнение механизм принятия решений.

Светлана Писакина

1-4. Если взять статистику решений судов Саратовской области и судов других регионов по делам, которые касаются 73 или 64 статьи, а также УДО, то мы можем предположить, исходя из практики, что есть указания областного суда нижестоящим судам не применять эти нормы закона. И если мы возьмем приговоры по другим областям, то они будут совсем иные.

Я считаю, что это зависит от руководства, которое поставило перед судами вот такие задачи. И, естественно, страдает население. Законы у нас одни для всех, только в Саратовской области эти законы почему-то действуют по-другому – в сторону ухудшения положения осужденных и обвиняемых.

Институт апелляции действует формально. Ранее закон соблюдался по поводу нарушений в процессе. Раньше апелляционная инстанция смотрела, присматривалась и отменяла решения, если были допущены нарушения уголовно-процессуального законодательства. Сейчас сходите в апелляционную инстанцию и посмотрите, о каких нарушениях говорят адвокаты, – такое ощущение, что мы говорим в стену и нас просто не слышат. И почему "засиливаются" решения, которые принимаются с такими нарушениями закона? Ответов нет. Апелляция, кассация всё оставляет в силе. Они вопросы никакие не решают.

Несмотря на то, что перед законом все равны – и защита, и обвинение, на практике это далеко не так. Обвинительный уклон действует однозначно.

Что касается кадровой политики, я не отслеживаю, кто из какого региона. Могу сказать лишь, что у нас состав суда очень сильный в Саратовской области. Как приговоры в других регионах отписываются и как у нас – это значимое преимущество в нашу пользу. Так что саратовская школа сильнее. А как наши судьи используют свои знания с учетом давления кураторов, это другой вопрос. Если наша школа сильная, тогда возникает вопрос, зачем заселять ее представителями из других регионов? Для чего нам нужны краснодарские судьи, если у нас достаточно профессионалов?

Подпишитесь на наши каналы в Telegram и Яндекс.Дзен: заходите - будет интересно