Прокурорские репрессии и слово офицера Костина

Всякое терпение имеет границы, поэтому позавчера я, наконец, подал заявление на имя и.о. руководителя СУ СКР по Саратовской области Дмитрия Костина.

Достаточно скоро исполнится год бездействия управления СК по моему заявлению об угрозах от прокурорского амбассадора Антона Скороходова, а воз и ныне там. Точнее нигде, так как за это время следователи вынесли два отказных постановления, так и не защитив мои права как журналиста. Поэтому я попросил Дмитрия Александровича обеспечить проведение надлежащей проверки по моему заявлению, к которому столь халатно (причины такого отношения мне вполне понятны) отнеслись его подчиненные.

Эта история, которая произошла в мае прошлого года, и о которой неоднократно писал и "Взгляд", и я в своем блоге, не просто стала продолжением репрессивной кампании в отношении издания, где я работаю, а, как мне видится, явилась своего рода апофеозом инициированного прокуратурой Саратовской области правового беспредела.

Ее триггером стал подготовленный мною материал об использовании служебного транспорта прокуратуры области для личных нужд членов семьи первого зампрокурора региона Иосифа Минеева. Несколько лет назад ему была выделена комфортабельная квартира в элитном доме на улице Волжская в трех-четырех минутах ходьбы от работы. Именно близость к месту службы сделала практически ненужным для Минеева ведомственный автомобиль, поэтому транспорт оказался неформально закреплен за его семьей, и самым частым маршрутом прокурорского водителя стал "дом - детский сад".

Об этом 17 мая 2023 года на "Взгляде" вышел подробный материал с, как сейчас говорят, всеми пруфами. И уже на следующий день мне прилетела прокурорская ответка. Прилетела она на черном автомобиле "БМВ" 5-й серии, и был ею Антон Скороходов, слывущий внештатным сотрудником прокуратуры, особой, приближенной к ее руководству. Он явно следил за мной, поэтому сразу перешел к запугиванию и угрозам физической расправы в нецензурной форме.

Не в традициях редакции "Взгляда" оставлять такие наглые выходки без внимания, неважно от кого они исходят. Однако мое заявление о поступивших угрозах повлекло за собой события, на которые ни я, ни мои коллеги явно не рассчитывали - с такой наглостью действовали их участники. И я невольно очутился на месте тех героев своих же публикаций, которые стучатся во все двери в поисках справедливости, но в лучшем случае встречают равнодушие, а в худшем - усиление произвола. И в случае со мной это как раз был второй вариант.

Пока Волжский СО проводил формальную проверку по моему заявлению, Скороходов и его покровители в областной прокуратуре действовали цинично и решительно. Прокурорский порученец написал в полицию заявление о клевете, которое у него приняли даже без документа, удостоверяющего личность (скорее всего, ее удостоверили сами прокуроры). При этом, как позже выяснилось, он сообщил некоторые персональные данные, которые даже не соответствовали действительности.

В заявлении Скороходова говорилось, что я якобы разместил о нем пост в одном из телеграм-каналов. Причем уверенность в принадлежности авторства он не подтвердил ничем, кроме своих голословных утверждений и наспех состряпанных (разумеется, на коммерческой основе) двух лингвистических экспертиз, которые за одну ночь провела жена следователя Александра Петрова, проводившего проверку по моему заявлению на Скороходова.

Этого оказалось достаточно не только для того, чтобы органы дознания тут же возбудили уголовное дело о клевете, но и для выдачи судом санкции на обыск у меня дома, уже второго по счету за два года.

Думаю, судья Волжского райсуда Виктор Кучко, давший разрешение на обыск, сделал это с нескрываемым удовольствием и в очередной раз заслужил признательность своей жены-прокурора Ольги Аристовой, не раз становившейся героиней публикаций "Взгляда". Естественно, и возбуждение уголовного дела, и ходатайство на вторжение в мое жилище надзирающая инстанция сочла законными и обоснованными. А как же иначе, ведь отделом областной прокуратуры по надзору за уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельностью (то есть за работой СК и полиции) тогда руководил Дмитрий Журавлев. Поэтому второй раз всю мою семью лишили техники (включая двух фотоаппаратов без внутренней памяти), а меня самого обрекли на дополнительные расходы. Это не считая морального вреда от суточной слежки полиции за моим домом и обыска: они не лучшим образом сказались и на состоянии моей пожилой мамы, и моей маленькой дочки, которую визитеры лишили подаренного на день рождения ноутбука.

Конечно же, ничего в изъятых устройствах сотрудники полиции не нашли да и не могли найти. Но поставленная прокурорами задача была выполнена хотя бы наполовину - нервы журналисту и его семье потрепали, а технику, даже ту, которая не нужна (они бы еще принтер и утюг вынесли!), конфисковали.

Вскоре полиция завела и второе уголовное дело - снова о клевете и опять по заявлению Скороходова. На этот раз поводом стали те публикации, в которых "Взгляд" рассказывал о том, что собой представляет заявитель, каковы его связи в правоохранительных кругах и судейском сообществе (в том числе о его сестре, судье Заводского райсуда Юлии Заикиной). По этому делу полиция до сих пор обивает пороги редакции и ее сотрудников. Правда, скорее всего, лишь с тем, чтобы отчитаться перед надзирающим органом - "Сходили, постращали, нервы помотали!".

Памятуя о статусе Журавлева и его особых отношениях со Скороходовым (последний, кстати, на допросах уверял, что не знаком с руководством прокуратуры), о которых "Взгляд" недавно писал, вполне логично, что по моему заявлению следователь Волжского СО Александр Петров вынес отказное решение. При этом он даже не удосужился запросить видео с камеры домофона у подъезда, где я живу, и где меня подстерег Скороходов, а также с других подъездов, в поле зрения которых попал прокурорский амбассадор, пока сидел у моего дома в засаде, а потом утверждал, что "просто ехал через двор на работу и увидел Халина".

Несмотря на то, что это отказное решение было отменено, два других следователя, проводившие проверку, тоже не проявили никакого рвения, и в итоге был вынесен второй отказ в уголовном преследовании Скороходова.

Надежда у меня была только на нового руководителя СУ СКР Дмитрия Костина, который пришел на смену Анатолию Говорунову, который славился полной зависимостью от воли коллег по другую сторону улицы Григорьева. И я решил попасть к нему на личный прием.

К сожалению, Костин постоянно проводил тематические приемы - многодетных, аварийников и так далее. Специально для жертв прокурорского произвола подобные мероприятия не устраивали. Поэтому 1 августа я и пришел на мероприятие, где подводились итоги конкурса средств массовой информации по освещению работы СУ СКР. После вручения журналистам плюшек я подошел к Дмитрию Александровичу и, явно злоупотребляя своими должностными полномочиями, попросил найти возможность принять меня. К счастью, меня не арестовали и не стали проводить обыск или личный досмотр, напротив, Костин заверил, что даст распоряжение подчиненным, чтобы те все устроили.

Как оказалось, я стал жертвой иллюзий, желания верить, что в Саратове можно все же добиться справедливости или хотя бы понимания. Сначала пару недель я ждал, когда же офицер Костин сдержит свое слово. Потом стал аккуратно интересоваться в управлении, когда, мол, случится исполнение обещания, однако сначала руководитель профильного отдела была в отпуске, потом вышла, но была не в курсе и долго узнавала, что и как. Итогом переговоров стало адресованное мне предложение сходить на прием… к руководителю Волжского СО, где проводилась проверка по моему заявлению.

Воистину, попасть на прием к Александру Ивановичу Бастрыкину было бы, пожалуй, легче, и неудивительно, что саратовцы стараются апеллировать именно к нему. Может, там, в Москве, данное офицером слово имеет больший вес?..

Тексты в разделе "Блоги" являются частным мнением авторов, а не редакционной позицией ИА "Взгляд-инфо".