Дать большее

В продолжение разговора о возможности «дать большее» в связи с вчерашним постом о книге Ирвина Ялома «Как я стал собой». У каждого священника есть множество таких опытов, свидетельств, воспоминаний о том, как это БОЛЬШЕЕ удалось дать человеку в тот момент, когда ничто МЕНЬШЕЕ уже не могло помочь – ни тепло, ни доброта, ни качественный уход, ни слова поддержки сами по себе. Потому что МЕНЬШЕГО было уже недостаточно – перед лицом последнего испытания, смерти МЕНЬШЕЕ становилось совсем маленьким, крошечным, исчезало.

И лично мне рассказ Ялома о времени, проведенном у постели умирающего доктора Уайтхорна, напомнил один день из моей собственной жизни – такой же, как многие другие, но очень важный для меня. Я писал о нем давно, поэтому напомню лишь вкратце.

У меня был знакомый врач, Валерий Николаевич Белоногов. Он был специалистом с большим стажем и очень широким кругозором, изначально являлся врачом военным и работал в том числе в военных условиях. Один наш общий товарищ, ныне тоже покойный, рассказывал о том, как интерном он с восхищением наблюдал, как Валерий Николаевич спасал прямо при них человека, которому на стройке упала на грудь бетонная плита. Как в считанные мгновения он пронизал его переломанную грудную клетку множеством спиц, давая возможность сдавленным до того легким дышать, а сердцу биться.

В то время, когда мне приходилось обращаться к нему и общаться с ним, он в большей степени помогал мне как травматолог и консультировал по разным смежным вопросам. И на протяжении многих лет, год за годом, мы постоянно возвращались с ним к теме крещения. Раз за разом он его откладывал. И я волновался: он стал мне очень дорог. Живой и непосредственный, как ребенок, сердечный, поразительно неравнодушный – для своего возраста и с учетом всего пережитого – Валерий Николаевич все время был у меня в памяти и «беспокоил» мыслью о том, что путь его земной жизни движется к концу, а главный вопрос остается нерешенным – вопрос о БОЛЬШЕМ.

Как это порой бывает, я долго чем-то был занят, мы долго не виделись, и потом я позвонил ему по какому-то случайному поводу. Позвонил и узнал, что он переболел ковидом, был в больнице и чувствует себя совсем неважно. При этом голос его был на удивление сильным и бодрым. Решил снова позвонить ему через день или два. За это время наступило ухудшение. Я не стал откладывать и снова заговорил с ним о крещении. Он был готов, никаких мыслей о том, чтобы «отложить на потом», никаких возражений и сомнений не последовало. Не стал откладывать и я, и практически сразу со Святыми Дарами и всем необходимым для крещения поехал к нему.

Мы говорили с ним – долго и глубоко. Потом так же долго и глубоко он исповедовался за всю прожитую жизнь. Он не мог встать, не мог держаться на ногах, переживал, что встречает меня в постели сидя (на это сил все-таки хватило). Но выглядел все так же – как взрослый ребенок, горячий, чувствующий, непосредственный и очень, очень живой.

Картины, события его жизни проходили как бы прямо передо мной – его радость, боль, находки и потери, достижения и ошибки – все этапы пути настоящего, предельно подлинного, не святого, не безгрешного, но очень хорошего человека. И я чувствовал, что в этом таинстве, «таинстве чего-то БОЛЬШЕГО» я сродняюсь с ним навсегда. Я пишу сейчас об этом и понимаю, что могу облечь в слова воспоминание, и никак не могу передать главное – переживание самого таинства. Но утешаюсь тем, что у каждого человека может быть или когда-нибудь будет подобный опыт, что, конечно, поможет меня понять.

Когда мы расставались, Валерий Николаевич был в очень хорошем душевном состоянии, был рад и удовлетворен тем, что он наконец принял крещение, в первый раз жизни исповедовался и причастился Святых Христовых Таин. Он был утешен. И очень бодр. Встать и проводить он меня, разумеется, не мог. Но и совсем не производил впечатление безнадежного больного, казалось, что он немного придет в себя, восстановится и вернется к привычной жизни.

На следующий он скончался.

А я… Я был счастлив тем, что смог дать ему не просто свое участие, свою дружбу или доброе слово, а стал для него проводником к тому, что неизмеримо БОЛЬШЕ. К Тому, Кто невыразимо БОЛЬШЕ всего, о чем может мечтать и что может получить в этой жизни человек.

И моя уверенность в том, что в этом БОЛЬШЕМ он и живет сейчас, и радуется этой поразительной возможности и этому неизреченному счастью, приносит мне самому такую радость, что она тоже превращается в таинство – в то, о чем я могу говорить или писать, но выразить и передать вполне не способен.

Эта фотография (единственная, которую я смог найти) не дает полного впечатления о нем, на ней он выглядит суровым и собранным. В жизни он далеко не всегда был таким, улыбка очень меняла его лицо. А улыбаться и смеяться он любил…

Тексты в разделе "Блоги" являются частным мнением авторов, а не редакционной позицией ИА "Взгляд-инфо".