Олег Табаков рассказал о спасении из-под колес саратовского трамвая

Народный артист СССР, художественный руководитель МХТ им. Чехова Олег Табаков поделился с журналистами очередной порцией воспоминаний о своем детстве  и времени, проведенном в Саратове. Интервью с Почетным гражданином Саратовской области вышло в федеральном издании "Комсомольская правда".

Вспоминая юные годы, артист поведал о том, как едва не угодил под колеса саратовского трамвая.

"Несколько раз за мою жизнь я должен был умереть. Помню, как в конце 40-х годов я ехал по Саратову на подножке трамвая №6 мимо кинотеатра "Ударник". Трамвай разогнался, и вдруг я почувствовал, что моя правая нога соскальзывает вниз, под колеса. Все могло кончиться самым печальным образом, если бы не железная рука неизвестного майора, вдруг втащившая меня как щенка, за шиворот обратно в трамвай.

Потом ощущение осязаемо близкой смерти повторилось в возрасте двадцати девяти лет, когда у меня случился инфаркт. Я лежал в палате на двоих, и в один прекрасный момент мой сосед умер. Это случилось в субботу, когда кроме дежурного врача все уже ушли, и тело некому было транспортировать в морг. Его смогли забрать из ванны… только в ночь на понедельник. Как я провел все это время, и какие мысли меня посещали, можно легко догадаться", – рассказывает Олег Павлович.

Говоря о советских реалиях и необходимости следовать "линии партии и правительства", Табаков с сожалением отметил, что "с детских лет вынужден был иметь двойную, а то и тройную нравственную бухгалтерию".

"Длительное время существовала разработанная, разветвленная система, разделявшая общество на два лагеря: одни стучали, а других увозили. И тем сложнее давалась мне жизнь в этом обществе, чем более я был обласкан, востребован и благополучен. Мне никогда не хотелось быть диссидентом. Я относился к ним настороженно. Они мне не всегда казались достойными людьми. Много лет спустя я прочитал подобные сомнения у Иосифа Бродского. Мне не нравились те, кто использовал свою принадлежность к стану диссидентов как некую индульгенцию на все случаи жизни. Правда, я никогда не считал диссидентами ни Александра Исаевича Солженицына, ни Андрея Дмитриевича Сахарова, ни Владимова, ни Войновича…

Что-то меня сильно не устраивало в том, как люди выходили на Красную площадь. Джордано Бруно мне казался в большей степени имеющим право на уважение, потому что его поступок был "одноразовым": ведь нельзя быть перманентно идущим на костер революционером. С другой стороны, я никогда в жизни не подписал ни одного документа, осуждающего всех, кто выходил и боролся с существующим режимом. Это стоило мне очень немалого, но, тем не менее, я не сделал этого ни разу в моей жизни, что и констатирую в возрасте семидесяти семи лет…", – заявил Табаков.

Народный артист СССР также припомнил, что после фильма "Семнадцать мгновений весны" он получил открытку с благодарностью от племянницы Вальтера Шелленберга.

"Татьяна Лиознова решила поднять уровень немцев и тем самым подняла значимость народного подвига. Мы воевали с нелюдями, но с мозгами у них все было в порядке…. Снимали сцену, когда мы с артистом Лановым и двумя стенографистками должны войти в бункер к Гиммлеру. Колхиани (консультант, полковник) молчал, молчал, а когда мы ринулись в бункер, сказал: "Нет, это невозможно. Они были интеллигентные люди, они женщин вперед пропускали". Потом мне племянница Вальтера Шелленберга открытку прислала, где было написано: "Спасибо Вам, что Вы были так же добры, как был добр дядя Вальтер". Что она имела в виду, мне так и не удалось узнать", - сказал артист.

Подпишитесь на телеграм-канал "ИА "Взгляд-инфо". Вне формата": заходите - будет интересно